– Прекрати, – повторяю я и толкаю его в плечо.

– Ты так мило краснеешь, когда врешь, – проговорил он елейным голоском.

– Я не буду с тобой разговаривать, если ты сейчас же не перестанешь подъеб… – я замолчала на полуслове. Мне почему-то показалось, что я могу сказать все, что угодно, только не ругнуться матом, поэтому, словно маленький обиженный ребенок, топаю ногой и отворачиваюсь к окну. Поджимаю губы. Совсем плоха стала. Веду себя, как ребенок.

Машина замедлила ход, когда мы въехали на улицу, где живет Пашка.

– Может, позвонишь Пашке? – парень замолчал, но я успела услышать в его голосе какое-то изменение. – А то он очень волнуется, – уже безэмоционально добавил он.

Я глянула на Антона, но он все свое внимание сосредоточил на дороге. Еще немного, и мы сворачиваем на подъездную дорожку. Машина замирает перед автоматическими воротами. Антон достает пульт и нажимает на кнопку. Секунда, и ставни поползли вверх.

– Звони, птичка, – снова это прозвище, и почему-то из его рта оно звучит очень обидно.

– Не называй меня, пожалуйста, так больше, – проговариваю я, а сама набираю Пашкин номер.

Всего один гудок, и парень поднимает трубку.

– Вика! – громко говорит он. – Я так рад, что все с тобой… – он обрывает фразу. – С тобой все нормально, Вик? Тебя эти уроды не тронули? Если хоть один волосок упал с твоей головы, я убью этих гадов завтра же.

Его слова меня поражают и одновременно улыбают. Пашка волнуется и тараторит в трубку, не дает и слова вставить. Мы тем временем проезжаем за ворота, и они плавно закрываются за нами, а я открываю от изумления рот. Передо мной возвышаются стены трехэтажного особняка. Я немигающим взглядом смотрю то на дом, то на Антона и совсем забываю про Пашку.

– Вика, а как Дэн смог передать тебе телефон? – вопрос выдергивает меня из созерцания всего того, что сейчас находится вокруг меня.

– Антон привез мне его, – говорю я ему полуправду.

– А-а-а, понятно, – говорит парень, и его голос становится на тон ниже, – а ты дома?

Что за странные вопросы?

– А где же мне еще быть? – отвечаю вопросом на вопрос, пожимая плечами. Зачем он задает столько неуместных вопросов сейчас?

В ответ послышались короткие гудки, я закатываю глаза. Блин, совсем я в последнее время завралась, и это начинает меня очень сильно напрягать. Что ни вопрос со стороны, то стопроцентная ложь от меня.

Антон, привалившись к машине, стоит рядом с пассажирской дверью. Смотрю на него и вижу, как между бровей залегла неглубокая морщинка, хочу провести по ней пальцем, чтобы разгладить ее, но подавляю порыв, лишь только сильнее сжимаю трубку телефона. Он открывает дверь.

– Зря ты так с Пашкой, – глухо говорит он, – ты ему нравишься. И он действительно переживает за тебя, – но в его голосе скользит какое-то недовольство, что ли, не могу разобрать. Слишком много эмоций сейчас переполняет меня.

Я снова психую. Вот именно сейчас мне меньше всего хочется, чтобы кто-то читал мне нотации. Опускаю на плитку босые ноги и смотрю на парня снизу вверх. Не ожидала, что он настолько выше, мне приходится задирать голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Я с этим разберусь как-нибудь сама, хорошо?

Разворачиваюсь к нему спиной и делаю шаг в направлении дома. Раз уж согласился помочь, что ж, пусть исполняет свои обязанности приветливого хозяина, а не устраивает мне тут головомойку, что хорошо, а что плохо. Вот это уж точно не его дело.

Но не успеваю переставить ноги, как Антон разворачивает меня к себе и поднимает вверх. Мне ничего не остается другого, кроме как обнять его за шею, чтобы удержать равновесие.

– Я сама могу дойти, – говорю ему, а у самой сердце стучит так быстро и на губах расплывается улыбка. Отворачиваюсь от него, чтобы он не заметил.

Проходит всего пара мгновений, и мы уже стоим на пороге. Снова ступней касается холодный бетон. Несколько щелчков в замке, и дверь распахивается, Антон заходит первый и тянет меня за руку. Делаю шаг за ним.

Темнота, как и запах парня, окутывает, лишает воли. Прижимаюсь спиной к холодной двери. Пытаюсь сделать расстояние между нами больше, но Антон неожиданно отпускает мою руку, хлопает в ладоши, и в помещении загорается приглушенный свет. Я остаюсь стоять на месте, оглядываюсь по сторонам, а парень тем временем по-хозяйски скидывает обувь и размашистым шагом проходит в холл, где тоже включает свет. Чувствую себя Алисой в стране чудес. Высокие потолки подсвечиваются точечными светильниками по периметру, а посредине потолка весит тяжелая люстра, придающая помещению помпезности. Антон скрывается за арочной стеной, и я, наконец, осмеливаюсь сделать шаг вперед, разглядывая при этом все подряд, за что только уцепится взгляд. Амбар будто исчез из моей жизни, остался где-то далеко в сумраке ночи, уступив место новым эмоциям.

Переступаю мелкими шажками и исследую глазами и руками местность.

«Да у него один только холл больше, чем весь бабушкин дом, раза в полтора», – проноситься в голове мысль.

В центре комнаты стоит диван бежевого цвета, что очень меня удивляет. Ведь если у него маленькие дети, то явно светлая мебель не подходит сюда. Перед диваном стеклянный журнальный столик с многочисленными журналами, которые возвышаются ровными стопками. Никакой лишней мебели, но в то же время все так уютно и красиво, что и не скажешь, что тут живет холостяк, чувствуется женская рука во всем этом. При этой мысли глупая ревность обожгла грудь.

– А где твоя жена? – вырывается вопрос, и я прикусываю губу, понимаю, что это меня совсем никак не должно трогать.

– Она живет в городе, – слышу его голос из другой комнаты.

Направляюсь к нему. Через открытую дверь льется яркий свет. Кухня. Я, как вкопанная, останавливаюсь на пороге. Не могу осознать, что я нахожусь в доме одинокого мужчины. Белоснежная кухня с вкраплениями серого цвета идеальна. От белизны щурю глаза.

– Проходи. Сейчас уже будет готов чай…

– Лучше кофе, – на автомате говорю я, а потом, краснея, поправляюсь: – Конечно, если не сложно.

«Что же я так стесняюсь?»

– Как скажешь, – пожимает плечами парень.

Когда Антон поворачивается ко мне спиной, мой взгляд снова приковывается к нему. От движения рук на голой спине видны напрягшиеся мышцы. Испытываю огромное желание подойти и провести по коже рукой, но сдерживаю себя.

– Антон, а вообще ничего не нужно, – сиплым голосом говорю ему. – Я устала и хочу спать.

Разворачиваюсь на пятках и выхожу из кухни. Сердце выстукивает бешеный ритм. В голове крутятся разные слишком непристойные для моего состояния образы.

Антон подходит сзади настолько бесшумно, что я вздрагиваю, когда он, проходя мимо, задевает меня плечом.

– Ты точно не хочешь поговорить? – заботливые нотки, что слышны в его голосе, сбивают меня с толку.